Наследник бриллиантового барона

История: Наследник бриллиантового барона

Автор: Юлия ГАЙДУКОВА
Номер журнала: GM №1(177)/2018
Фото: Koos Raucamp (ANEFO)

Для обычного человека фамилия Оппенгеймер звучит не так узнаваемо, как Ротшильд или Рокфеллер, однако во второй половине XX столетия ее носители могли потягаться со знаменитыми финансистами как размером состояния, так и влиянием на мировые рынки. Все дело было в том, что они выбрали себе очень надежного союзника – бриллианты.
Бриллиант – это навсегда
 
В 1890-х годах братья Оппенгеймеры покинули родную Германию, где усиливались антисемитские настроения, и обосновались в Лондоне, поступив на службу в одну из фирм, занимавшуюся торговлей африканскими алмазами. К 1930‑м годам разросшееся семейство взяло под контроль основанную в эпоху «алмазной лихорадки» компанию De Beers, которая оказалась на грани банкротства из-за рухнувшего в условиях экономической депрессии рынка. Искусственно ограничивая предложение, они добились того, что цена на алмазы оставалась стабильно высокой, а перед Второй мировой войной начали создавать новые рынки сбыта. Глава компании Эрнест Оппенгеймер первым стал продавать некондиционные алмазы для нужд промышленности, а затем его сын Гарри разработал рекламную кампанию, провозгласившую легендарный слоган: «Бриллиант – это навсегда». Ее результатом стало то, что в умах американцев, а затем и остального мира быстро укоренилось представление о бриллианте, как о единственном драгоценном камне, достойном украшать обручальное кольцо. Не прошло и двух лет, как продажи выросли в два раза, а после войны De Beers уже контролировала 80 % мирового рынка алмазов.
 
От камней к лошадям
 
Лондонским офисом компании в это время руководил Отто Оппенгеймер, младший брат Эрнеста. Его сын Филип, родившийся в 1911 году, как и положено отпрыску богатой фамилии, учился в частной школе-пансионе Харроу и в Кембридже, где был капитаном университетской команды по боксу. В 1934 году он приступил к работе в семейной фирме, начав свое продвижение по карьерной лестнице с отдела по сортировке и оценке необработанных алмазов, а с 1956 года уже входил в совет директоров компании. 
 
В молодости Филип редко появлялся на ипподроме, хотя пару раз и принял участие в скачках как жокей-любитель, поэтому многие удивились, когда вскоре после войны он неожиданно купил на аукционе сразу четырех чистокровных годовиков. Оппенгеймер очень быстро понял, что хочет сам разводить лошадей, и в 1959 году приступил к формированию племенного состава собственного завода, который получил название «Вэлиэнт» по именам его детей – Вэлери и Энтони. Одну из первых удачных покупок он сделал в Ирландии, где приобрел кобылу Стоп Йо Тиклинг – внучку многократного чемпиона среди отцов заводских маток Астерюса, происходившую из того же семейства, что и «совершенная скаковая машина» Рокфел, которая в 1938 году выиграла не только Окс и «Гинеи», но и Чемпион Стейкс.
 
В 1965 году Миба, дочь Стоп Йо Тиклинг, вышла победительницей двух крупных скачек – призов Притти Полли и Принцессы Елизаветы. Завершив карьеру, она вернулась уже в новый завод, который Филип Оппенгеймер создал, присоединив к своему небольшому хозяйству в Ньюмаркете соседний Хэскомб Стад. Он купил его у наследников баронета Джона Джарвиса, чье имя осталось увековечено в виде инициалов «JJ» на въездной арке конюшенного двора, выстроенного в 1936 году. К слову, если завод Хэскомб-и-Вэлиэнт по-прежнему принадлежит Оппенгеймерам, то особняк Джарвисов, который они поначалу оставили за собой, успел с тех пор сменить немало владельцев, среди которых были телерадиоведущий Крис Эванс и Борис Березовский, в 2011 году продавший его Рону Деннису, боссу команды «Формулы-1» McLaren.
 
Рыцарь из Жокей-Клуба
 
В 1970 году Филип Оппенгеймер был удостоен рыцарского титула, а на следующий год – избран членом Жокей-Клуба. Он немедленно использовал свое новоприобретенное влияние, добившись того, что компания De Beers с 1972 года стала спонсором приза Короля Георга VI и королевы Елизаветы. Пусть и косвенно, но это оказало немалое воздействие на мировые скачки – всем заинтересованным сторонам стало понятно, что, раз уж организаторы события с таким неприкосновенным «монархическим» статусом снизошли до того, чтобы принять коммерческое предложение, то всем остальным и подавно стесняться нечего. Буквально за несколько лет многие крупные скачки значительно повысили свои призовые суммы за счет привлечения спонсоров – прежде всего табачных фирм или компаний по производству крепкого алкоголя, на смену которым позднее пришли банки и телекоммуникационные холдинги.
 
Сэр (теперь уже) Филип Оппенгеймер, бывший инициатором взаимовыгодного союза семейной фирмы и британского турфа, выиграл «свою» скачку в 1978 году с Иль Де Бурбоном, которым владел совместно с Дэвидом Макколлом, менеджером конюшни «платинового короля» Чарльза Энгельгарта, в чьем заводе родился жеребец. Надо сказать, что с тех пор жокеи в черно-бело-красных цветах приз Короля Георга VI и королевы Елизаветы больше не выигрывали. Правда, и спонсорский контракт после 2006 года фирма De Beers уже не продлевала, а еще спустя шесть лет семья Оппенгеймеров вообще вышла из алмазного бизнеса, продав свою 40-процентную долю за 5,1 млрд долларов группе горнодобывающих компаний Anglo American.
 
Счастливая примета
 
Нет такого заводчика лошадей чистокровной верховой породы, который не стремился бы к успеху в классических призах. Важный шаг к этому Филип Оппенгеймер сделал в 1973 году, приобретя на аукционе годовалую Лору, по материнской линии восходившую к легендарной «летучей кобыле» Мумтаз Махал, дочь которой Мумтаз Бегум дала великого Назруллу. Сама Лора скакала совершенно бесцветно и даже не смогла ни разу финишировать на платном месте, однако в заводе оказалась настоящим бриллиантом. В 1982 году ее дочь Он Те Хаус выиграла приз «1000 Гиней», хотя стартовала в нем одним из аутсайдеров – считалось, что она не выдержит милю. Это мнение разделял даже жокей кобылы Пэт Эддери, который в «Гинеях» предпочел ей другую лошадь – и просчитался. 
 
Надо сказать, что своим успехом в «Гинеях» владелец Он Те Хаус был отчасти обязан не столько дальновидности, сколько удаче – кобылка не рассматривалась в качестве перспективной и была выставлена на аукцион в годовалом возрасте, однако просто не нашла покупателей. Точно так же произошло и с Пелерином, который выиграл Большой приз Бадена и стал четвертым в Эпсомском Дерби-1980 после того, как засиделся на старте. Превзойти его результат лошадям Оппенгеймеров не удавалось еще тридцать пять лет. А когда долгожданный прорыв все же случился, ему, как ни странно, сопутствовала та же самая предыстория, ставшая своего рода фамильной счастливой приметой.
 
Во все времена племенной состав завода Хэскомб-и-Вэлиэнт не превышал 30 голов. Однако его содержание все равно обходится владельцам в копеечку – точнее, примерно в 1,5 млн фунтов стерлингов ежегодно, из которых полмиллиона уходят только на зарплату персоналу и оплату ветеринарных услуг. Поэтому Энтони Оппенгеймер, унаследовавший хозяйство после смерти отца в 1995 году, пришел к решению продавать с аукциона некоторых кобылок и всех годовалых жеребчиков, оставляя себе только тех, за кого не удастся выручить установленную «резервную» цену. Так с молотка ушли будущие победители «Гиней» Футстепсинтесэнд и Роуз Джипси, которые выступали в цветах Кулмора, а также исключительно резвый двухлеток Зебеди, ставший чемпионом Европы по результатам испытания первой ставки потомства в 2014 году.
 
Заветная мечта
 
В 2013 году на аукцион среди прочих был выставлен гнедой жеребчик от нескакавшей Флеш Д'Ор, полусестры классной Ребекки Шарп, внучки той самой Лоры, которая дала Он Те Хаус. Он был хорошо сложен, но больше особо ничем не выделялся. Тем не менее этот сын Кейп Кросса был достаточно хорош для того, чтобы «резервной» ценой назначили 200 тыс. гиней. Торги, однако, остановились на 190 тыс. и Энтони оставалось только самому отправить жеребчика, получившего имя Голден Хорн, в тренинг к Джону Госдену. 
 
«Когда мы узнали, что он чис­лится среди лучших двухлеток конюшни Джона, то были до некоторой степени готовы к тому, что он стартует в каком-нибудь приличном групповом призе. А теперь он фаворит на Дерби – и это довольно неожиданный поворот событий», – признавался Оппенгеймер перед скачкой. О том, насколько он был неожиданным, красноречиво говорит тот факт, что Энтони даже не подумал записать Голден Хорна на Дерби годовиком. Он был абсолютно уверен в том, что предел его дистанционных возможностей – одна миля. «Лучшие представители семейства были майлерами, и я думал, что ни один его представитель не должен скакать дальше, чем на 2000 метров». После того, как весной 2015 года Голден Хорн раз за разом опровергал это убеждение, выиграв сначала скачку на 1800, а потом и на 2200 м, Оппенгеймер все-таки преодолел свои сомнения и дозаявил жеребца на Дерби, выложив за это 75 тыс. фунтов. 
 
Тем не менее, до самой последней минуты перед стартом Энтони старался сохранять здоровый скепсис и относительное спокойствие. «Разводя лошадей, подвергаешься стольким потрясениям. Если ты выигрываешь большую скачку, на следующий день непременно случится так, что падет твоя лучшая племенная матка. Поэтому я не слишком обольщаюсь». Оппенгеймер знал, о чем говорил, ведь в прошлом скачки уже преподносили ему и его отцу самые неприятные сюрпризы. Так, в ноябре 1990 года погибла одна из лучших кобыл отцовского завода Салли Роус – возвращаясь с успешных гастролей в Америке, она начала биться в самолете и ее пришлось застрелить. А еще через несколько месяцев сломал ногу на галопе чемпион двухлеток Уэлни, который был одним из фаворитов на Дерби.
 
Однако на сей раз судьба была к Оппенгеймеру благосклонна. Рискнув, он не только получил 800 тыс. призовых за первое место, но и осуществил заветную мечту. «Всю свою жизнь я хотел выиграть Дерби. Каждый, кто является заводчиком и владельцем в одном лице, стремится к этому. Это был мой шанс». 
 
Прошло почти три десятилетия с того момента, как Эпсомское Дерби в последний раз выигрывал питомец британского некоммерческого заводчика, выставляющего собственных лошадей на скачки. В 1987 году это сделал Рефренс Пойнт в цветах Луиса Фридмена, который впоследствии вышел победителем Сент-Леджера. С тех пор в главной английской «классике» доминировали сплошь арабские шейхи да огромные конюшни Кулмора и Ага Хана. И вот, наконец, – свершилось! Для 77-летнего Энтони Оппенгеймера этот момент был особенно знаменательным еще и потому, что победа в Дерби пришла к нему ровно через 50 лет после того, как его отец купил землю, на которой впоследствии родился Голден Хорн. 
 
«При разведении лошадей требуется феноменальное везение с самого момента выжеребки. Потом еще нужно выбрать правильного тренера, избежать болезней и травм – чтобы пройти через все это, нужна колоссальная удача. Не приходится сомневаться в том, что я исключительно везучий владелец», – охотно признавался Энтони.
 
Исключительно везучий владелец
 
И на Дерби везение Энтони Оппенгеймера не закончилось – во второй половине сезона Голден Хорн последовательно выиграл Эклипс, Ирландскую Чемпион Стейкс и приз Триумфальной Арки, заработав своему владельцу более 4 млн фунтов призовых. Скакавший на нем Фрэнки Деттори был убежден, что жеребец еще не сказал своего последнего слова, однако Оппенгеймер не согласился оставить его в тренинге еще на год. «Я люблю скачки. Но гораздо больше я люблю разводить лошадей. Я уже не так молод, и мне бы хотелось успеть увидеть его потомство, – сказал Энтони. – Мой собственный конный завод слишком мал, но я бы хотел, чтобы Голден Хорн был доступен для английских заводчиков». Именно поэтому жеребец оказался в Ньюмаркете, поступив в английское отделение завода шейха Мохаммеда бин Рашида аль-Мактума, при том, что Оппенгеймер сохранил за собой 50 % прав на свою лошадь.
 
«Если в вашем заводе родилась кобылка, то пройдет примерно 10 лет до того, как вы получите хотя бы малейшее представление о том, будет ли от нее толк как от заводской матки», – говорит Энтони. В случае с жеребцом, от которого каждый год получают по несколько десятков и даже сотен потомков, выводы можно начинать делать быстрее. Одним из индикаторов будущего успеха или неудачи производителя служат результаты аукционов молодняка. Первые жеребята от Голден Хорна, рожденные в 2017 году, продавались на декабрьском аукционе отъемышей, где новых владельцев нашли восемь голов, шесть из которых стоили больше 130 тыс. гиней – результат вполне обнадеживающий.
 
Отправляя Голден Хорна в завод, Энтони Оппенгеймер не мог даже предположить, что пройдет всего пара лет, и в его цветах вновь будет выступать лошадь мирового класса. В октябре 2016 года на ипподроме Ньюмаркет успешно дебютировал двухлетний Крэксмен, сын непобедимого Франкеля и Радегунды, внучки Он Те Хаус. На следующий год этот позднеспелый жеребчик, которого даже не стали пытаться продать с аукциона, для начала занял третье место в Эпсомском Дерби (на которое его тоже пришлось дозаявлять), потом финишировал вторым в Ирландском, а завершил сезон тремя победами подряд. Сознательно уклонившись от соперничества с Энейбл в Триумфальной Арке, владелец выставил Крэксмена на Чемпион Стейкс – и он выиграл приз, не встретив почти никакого сопротивления со стороны соперников, после чего был вознесен на вершину официального рейтинга. 
 
В отличие от Голден Хорна, Крэксмен изначально рассматривался как лошадь, которая должна достичь пика своих возможностей в старшем возрасте. Поэтому новый  скаковой сезон его владелец встречает с непривычно высокими ожиданиями, хотя и привычно старается не поддаваться эмоциям. Но к некоторым неожиданностям Филип Оппенгеймер уже успел подготовиться – учтя предыдущий опыт, он заранее записал своих жеребят на оба следующих розыгрыша Дерби.